Стихи

№ 4

Любопытно, что стало бы, умей любой ребенок вначале своего
жизненного пути заглядывать в будущее?
Если бы жизнь была действительно честна с нами и действительно
предлагала свободу выбора, а не ее иллюзию.

Если бы этот ребенок видел, как малозначима золотая медаль за учебу,
как суетны и смешны попытки научиться чему-то, что никогда не пригодится.

Музыка? Не нужна.
Спорт? Мимо.
Точные науки? Не то.
Все это – ненужный багаж, пассив в памяти.


№6
Я как будто спал все это время.
Или сознание работало лишь в четверть силы.
И вот проснулся.
Пришел в себя, оглянулся, ужаснулся…

Все прошлое, тянущееся за мной бесконечным хвостом с вершины прожитого,
не имело ровно никакого смысла.
Просмотренные фильмы, пройденные игры,
пройденные люди…

Ни один из них не задержался толком в голове, будто не имея…
никакой ценности.
Три года, которые прошли, по сути,
впустую, никак не задержавшись в памяти.

№7
Я то ли спал, то ли думал.
Прекрасно понимая, что нахожусь не у себя дома…
И было в этом нечто странно знакомое, нечто,
что однажды я уже видел, чувствовал, понимал.

Как это было однажды, когда захлопнулись створки,
и я остался за порогом страны Детства.
А вот мечтать не разучился!

Мне удалось всех обдурить и утащить вместе с собой
неукротимую фантазию, фантастическое воображение.
Умение не скучать, находясь в одиночестве.
А выросло все из глупой взрослости  –
мол, мечтать не вредно.

Не вредно.
Мечтать не вредно!
Понимаете?
Не вредно, а полезно!

Мы, маленькие пока еще не люди, не имеем
всех этих взрослых цацок для познания мира.
И как в таком случае познавать мир юному человеку?
Правильно, только через мечты, через грезы!

Мы видим мир не так, как видят его они,
Променявшие безумство воображения на приземленную прямую
связь с источником всех знаний.
И где-то глубоко внутри они сами помнят еще боль утраты мира воображения.

№8
Вскоре мои глаза смогли различать очертания,
которые затем приобрели объем и цвет.
Хотя нельзя исключать, что это все придумал мой мозг,
потому что находиться даже не в темноте – в небытие —
было невозможно для психики.

Бьющий в левую скулу бриз,
вязко подающийся под ногами песок и светящаяся вода,
ласково целующая подошвы моих осенних ботинок.
Какое-то чувство постоянно твердило мне,
что каждую секунду, что я бреду здесь,
по пустынной песчаной косе, я подвергаю себя риску.

Что я могу забрести не туда и уже никогда не найти дорогу отсюда.
И не зная, куда я иду, я вынужден был продолжать то, что делал.
Двигаться вперед, увязая в песке, доверившись чутью.
Здесь все было… как было.

Океан, у которого нет края и дна,
симметричный ему пляж, тянущийся миллиардами парсек.
Осталось только целящее душу дыхание океана и бескрайний путь.

Но там, в прошлом, я всегда просыпался, когда дорога становилась слишком долгой,
у меня всегда был запасной вариант.
Этакое бегство в пусть обрыдлую,
но все же реальность. Пробуждение.

А здесь я был наяву, снотворческие костыли я перерос
и отбросил за ненадобностью –
и смешным сейчас казался страх, в котором я просыпался,
судорожно цепляясь за явь.

Бояться… глупо..?

№9
Говорят, что человек не способен вообразить пустоту –
нет в мире такой силы воображения,
которая может стереть пространство.
Но вот осознать и ощутить эту пустоту человеку вполне по силам.

№10
Счастье от слова “часть”.
И однажды часть догонит меня.
А пока остается ждать.
Просто ждать.
Мы будем… счастливы

НОМЕР 11
Некоторые вещи предрешены, нравится это тебе или нет.
Человек научился бороться с ненастьями, разгонять облака и просчитывать статический анализ, анализировать.
Но даже самый умный компьютер не в состоянии учесть элементарное совпадение, случайную встречу.
Ты видишь кого-то во сне, а потом встречаешь на улице.
Хотя психологи и говорят, что это работает с точностью да наоборот — подсознание не слишком умелый скульптор, для тела снов ему нужна пища из любой доступной реальности.
Фактически, они намекают на то, что ты в какой-то период своей жизни на самом деле успел встретить человека, отфиксировать его краешком глаза, но не запомнил.
А подсознание помнит все.


НОМЕР 12

Никого.
Ни единого человека.
И такая странная, застывшая тишина — сигнал игнорирование.
Твой вопрос пропустили мимо ушей, и ты сам сомневаешься спустя пару минут, задавал ли ты хоть что-то.
Особенно хорошо это получается со Вселенной. Благо она вовсе ни на какие вопросы отвечать не хочет.
Ты можешь отследить собственные эволюции только по следам на песке, но на самом деле и от них скоро не останется даже воспоминаний.
Ибо слишком мало ты живёшь по меркам вселенной.
Даже не мгновение...


НОМЕР 13
Бытует мнение — мол, происходящее снаружи или люди, находящиеся снаружи могут причинить вам боль и страдания.
Что чем ближе вы человека подпускаете, тем больше боли он сможет вам причинить.
Вот только это не так.
В своих неудачах виноваты только вы сами.
Это вы, никто другой, наделяете окружение такой властью.
И кто теперь виноват?
Кто?
Не родители, которые не спросили вашего согласия — стоит ли являться именно вам на свет.
И, разумеется, не Голливуд, воспитывающий в вас любовь и надежду на лучшее, навязывающий какие-то глупые стереотипы.
В этом виноваты только вы сами.
Вот и все.
Да, быть может, немного переоцененные ожидания.
Однако, никого никогда никуда не впускать.
Так проще.
Так безопаснее.

Этому учит и детство. Безоблачное и яркое?
Как бы не так.
Нет, если бы оно было, это детство...
Но нет.
Одно время у меня даже была теория о том, что дети совершенно иначе воспринимают мир.
Они видят его ярко-вымытым, обладают особым зрением, позволяющим в упор не видеть припорошенности пылью, игнорировать патину времени.
Дети живут в мире, раскрашенном самыми лучшими красками и карандашами.

Но что, если вы свой яркий период размотали на попытки просто выжить?
Что, если людей, способных воспитать в вас причину, попросту... Никогда не было?
Вы понимаете, что это не правильно, но ничего не можете с этим поделать.
Вам срочно необходимо взрослеть, чтобы жить.
Даже если кто-то варит вам манную кашу, проверяет отметки в школе, но никогда не спрашивает, о чем вы думаете, что чувствуете.
Вы разделены временем, недостатком сил.
А может, "вас" — как таковых — никогда и не было?
Поэтому самые яркие детские воспоминания — бег наперегонки по кучам листьев, конструкторы, игрушки, вечера с близкими людьми.
Самое странное в этих воспоминаниях — неспособность вспомнить лица тех, кто был рядом.
Лица друзей.
Людей, в которых можно было бы поверить.
Людей, которыми можно было бы гордиться.
Только бесконечный пасмурный день в глазах — отражением бесконечного пасмурного неба.

Когда приходит время расставаться — вы делаете это без сожалений.
Потому что неродные и были.
Сколько историй я слышал — как под копирку.
Люди, живущие чужими годами, чувствующими себя везде не на месте.
С убийственно самоиронией называющие себя "человек-косяк", потому что ни одно дело не способны сделать самостоятельно, не напортачив в итоге.

Им страшно, и мне — тоже.
Потому что я не могу совершить реальный поступок: знаю, чем все закончится.
Всё приятели канули в никуда, когда я сделал первый свой взрослый выбор — основываясь единственно на совести и логике.
Я не мог подвести одного человека, который хоть что-то значил для меня.
Себя.

НОМЕР 14

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Дождь и не думал прекращать.
Он практически неотъемлемая часть этого города.
Даже родной Петербург по сравнению с Лондоном кажется пляжным курортом.
Вода стекала по мигающим красным фарам, которые окрашивали её в красный.
Река крови.
Эта кровь пульсировала, стекая на асфальт, растворяясь в его черноте.
Растворялась, чтобы слиться с ярко-жёлтым светом оо фар подъезжающей машины с надписью "ьщомоп яаоркс" на лобовом стекле.
Дождь и не думал прекращаться.
А внутри меня что-то оборвалась.
Как будто бы я закончился.
Меня больше нет.
Меня больше нет!
Всё, на чем строилась моя личность, навеки исчезло из моей памяти.
Воспоминания струились пульсирующим потоком крови по мигающим фарам. Я стоял на коленях в глубокой луже и смотрел, как вода стекает...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Она подняла на меня глаза, и я не выдержал её взгляда.
Он был прямой, осуждающий, и очень-очень разочарованный.
Эта болезненная игла окончательно сорвала корку с давно забытой и гниющей раны, разом выпустив всю боль наружу.

В ушах до сих пор стоит визг тормозов.
Я стою на коленях под дождём и боюсь поднимать глаза.
Скорая приехала пять минут назад, и я не хочу слышать их медицинское заключение.
Если я не услышу этого, то это не станет правдой.
Если я не увижу её снова, то смогу жить так, будто ничего не произошло.
Я просто буду стоять здесь и смотреть на то, как вода стекает по мигающим аварийным фарам.
Но мне суют под нос ватку с нашатырем и что-то громко спрашивают.
Кто-то хватает меня под руки и поднимает.
Я чувствую, куда они ведут меня, и все моё нутро кричит, изнывает, требует немедленно развернуться и бежать.
Но увы, моя основная реакция на стресс — "замри".
Из моих окоченевших пальцев вырывают загранпаспорт, полицейская пытается узнать, кем я ей приходился, а мой мир сузился до одного лишь багрового пятна, расплывающегося по белой простыне.
Фельдшер курит, закутавшись в дождевик, его напарник что-то кричит в трубку своего мобильного.
Они не спасают её. Они накрыли её простыней.
Девушку, которую я забыл, чтобы случайно не представить её разочаровнного и осуждающего лица и не наложить на себя руки.